Мезозоопланктон играет ключевую роль в экосистеме Баренцева моря, перенося питательные вещества от первичных продуцентов к животным, находящимся выше в пищевой сети. Характер распределения разных лет схож в общих чертах, хотя небольшие междгодовые колебания очевидны
Биомасса мезозоопланктона
Сложности с покрытием одних и тех же районов каждый год неизбежны при проведении столь крупномасштабного мониторинга, и одной из причин этого являются межгодовые изменения площади ледового покрова. Это означает, что показатели средней биомассы, рассчитанные в разные годы, в некоторых случаях невозможно сравнить напрямую. В 2016 г., как и в предшествующие годы, самая высокие показатели биомассы (>10 г м-2) были отмечены в западной и северной частях исследуемого района, включая северо-запад и север архипелага Шпицберген и юг Земли Франца-Иосифа. Кроме того, в подобласти к северо-востоку (прим. 73-75° с.ш., 40-50° в.д.) повышенные показатели отмечались в 2016 г. как и в предыдущие годы. Сравнительно низкие показатели биомассы (<3 г м-2) в последние годы были характерны для Шпицбергенской банки (к северо-востоку от о. Медвежий), центральной части Баренцева моря и восточной и юго-восточной частей исследуемого района (рисунок 3.3.1).
Рис. 3.3.1. Распределение биомассы зоопланктона (г м-2 сухого веса) в слое дно — 0 м осенью 2016 г. (вверху). Данные основаны на образцах, полученных в ходе совместной норвежско-российской (ИМИ/ПИНРО) экосистемной съемки в конце августа — начале октября. Интерполяция проведена в ArcGIS v.10.3 при помощи модуля Spatial Analyst и используя обратное взвешивание (настройки по умолчанию).В норвежских водах Баренцева моря биомасса мезозоопланктона перед взвещиванием разделяется на размерные фракции (180—1000 мкм, 1000—2000 мкм и >2000 мкм). Средняя биомасса самой мелкой размерной фракции в 2016 г. была примерно равна средней за последние 20 лет, тогда как средняя биомасса средней размерной фракции в 2016 г. была выше средней за последние 20 лет (рисунок 3.3.2). В противоположность этому у самой крупной размерной фракции усредненные по площади значения в последние примерно 10 лет демонстрируют негативную тенденцию, а в 2016 г. биомасса самой крупной размерной фракции была в нижней части диапазона временного ряда. На основе только норвежских данных, представляющих самый длинный временной ряд, средняя биомасса зоопланктона по сумме всех размерных фракций в августе-октябре 2016 г. оценивалась в 7,7 г сухого веса м-2 в западно-центральной части Баренцева моря. Это несколько ниже измерений 2015 г, равняющихся 8,7 г сухого веса м-2, но все же выше среднего показателя за последние 20 лет (1997—2016 гг., 7,1 г сухого веса м-2).
При объединении российских и норвежских данных по всей акватории Баренцева моря оценка средней биомассы в 2016 г. составляет 6,6 г сухого веса м-2. Эта оценка не может напрямую сравниваться с показателями 2015 (7,3 г м-2) и 2014 гг. (6,7 г м-2), так как охваченная в 2016 область отличается области, охваченной в два предшествующих года. Только в российском секторе средняя биомасса в 2016 г. оценивалась в 3,9 г сухого веса м-2, что, опять же, сложно сравнить со значениями прошлых лет ввиду неполного покрытия южной части района мониторинга в 2016 г.
Рис. 3.3.2. Временной ряд средней биомассы зоопланктона в слое дно — 0 м (сухого веса, г м-2) в западной и центральной части Баренцева моря для норвежской части осенней экосистемной съемки, 1988—2016 гг. Показаны данные данные для трех размерных фракций (0,18—1 мм, 1—2 мм, >2 мм) на основе мокрого просеивания.Биомасса зооплатктона в разные годы может значительно варьироваться и, по всей видимости, на нее оказывает сильное влияние пресс хищничества, например со стороны мойвы, хотя ее погодичное влияние также может отличаться в разных районах. Размер запаса мойвы в 2008—2013 гг. был относительно высоким, что обуславливало высокий пресс хищничества на зоопланктон. В 2014 г. размер запаса мойвы снизился, а в 2015 и 2016 гг. запас уменьшился до крайне низкого уровня, что, вероятнее всего, ослабило пресс на его кормовую базу. Кроме того, на наблюдаемые колебания биомассы зоопланктона в Баренцевом море, вероятно, повлияли такие процессы, как перенос планктона из Норвежского в Баренцево море, первичная продукция (см. раздел выше), а также локальная продукция зоопланктона. Биомасса зооплатктона в разные годы может значительно варьироваться и, по всей видимости, на нее оказывает сильное влияние пресс хищничества, например со стороны мойвы, хотя ее погодичное влияние также может отличаться в разных районах.
Биомасса зоопланктона в подрайонах Баренцева моря
Данные по биомассе зоопланктона с конца 1980-х гг. по 2016 г. были пересчитаны по регулярной сетке, и для каждого из подрайонов (или полигонов), описанных выше, были рассчитаны средние значения биомассы (рис. 3.3.2). ИМИ проводит мониторинг биомассы зоопланктона (сухого веса) трех размерных фракций с 1980-х гг., тогда как совместный мониторинг общей биомассы зоопланктона ИМИ и ПИНРО был начат в 2002 г. В 1990-х ИМИ производило отбор проб на множестве станций в восточной части Баренцева моря. Общая серия данных ИМИ за 1989-2016 гг. насчитывает приблизительно 4000 станций, обловленных вертикальными сетями (главным образом WP2), в дополнение к приблизительно 1000 станций, обловленных MOCNESS с площадью входного отверстия 1 м2. Для того, чтобы также получить временной ряд биомассы зоопланктона для восточной части Баренцева моря, были совмещены данные ИМИ с 1989 г. с совместными данными ИМИ-ПИНРО с 2002 г.
Биомасса зоопланктона в подрайонах юго-западной части Баренцева моря, на которые оказывают влияние притекающие атлантические воды, демонстрирует стабильную или уменьшающуюся тенденцию с 2000 г. вслед за отчетливым максимумом в 1994 г. (рис. 3.3.3). С 2004 г. подрайон Медвеженского желоба демонстрирует повышение, которое отражает увеличение Calanus finmarchicus и имеет признаки того, что осенью в атлантических водах преобладает второе поколение (Aarflot et al., рукопись в подготовке, Skjoldal et al., рукопись в подготовке). Это увеличение не отразилось на биомассе в районах «ниже по течению» — Демидовской банке к югу от Центральной банки и Западном желобе.
Рис. 3.3.3. Временной ряд общей биомассы зоопланктона для четырех подрайонов, расположенных в районе притока атлантических вод в западной части Баренцева моря..Биомасса зоопланктона в подрайонах Центральной банки и банки Персея демонстрирует негативный тренд после максимума в 1995 г. (через год после того максимума в атлантических водах в 1994 г.) (рис. 3.3.4). Небольшое повышение биомассы отмечалось в период, когда запас мойвы был низким в 2003—2005 гг., и биомасса равнялась приблизительно 6—7 г сух. веса м-2. Примечательно, что после последнего коллапса запаса мойвы в 2014—2015 гг. биомасса зоопланктона демонстрировала незначительные признаки увеличения биомассы зоопланктона в 2016 г. в этих центральных районах, которые принадлежат к традиционным нагульным районам мойвы.
Рис. 3.3.4. Временной ряд общей биомассы зоопланктона (сухого веса, г м-2) на Центральной банке и банке Персея на основе комбинированных данных ИМИ и ПИНРО за 1989—2016 гг.Биомасса зоопланктона демонстрирует прирост в Центральной котловине с 2005 г. (рисунок 3.3.5), что аналогично тенденции, наблюдаемой «выше по течению» в подрайоне Медвеженского желоба (рисунок 3.3.3). Демидовская банка, лежащая между двумя этими подрайонами не демонстрирует подобой тенденции к увеличению. Биомасса в юго-восточном регионе обычно была ниже, чем в других подрайонах и в последние годы демонстрировала снижение (рис. 3.3.5). Неполный пространственный охват в 2016 г. мог повлиять на средние значения в подрайонах юго-восточной части Баренцева моря (см. карту на рис. 3.3.1).
Рис. 3.3.5. Временной ряд совокупной биомассы зоопланктона в подрайонах Демидовской банки, Центральной котловины и юго-восточном подрайоне на основе совмещенных данных ИМИ и ПИНРО, 1989—2016 гг.Средние значения биомассы за 2016 г. в различных подрайонах показаны на рис. 3.3.6 совместно со средней биомассой за период 2002—2016 гг. по результатам совместных съемок ПИНРО-ИМИ. На рис. 3.3.7 представлен подобный график для разделенных на фракции результатов съемок ИМИ, где среднемноголетние данные представляют период 1989—2016 гг.
Рисунок 3.3.6. Биомасса зоопланктона (общая) в 2016 г. по сравнению со средней биомассой (2002—2016 гг.) в различных подрайонах Баренцева моря.
Рис. 3.3.7. Биомасса зоопланктона трех размерных фракций в 2016 г. по сравнению со средней годовой биомассой (1989—2016 гг.) в различных подрайонах Баренцева моря, охваченных ИМИ.Биомасса в ЮЗ подрайоне в 2016 г. была выше средней (на >50%). Биомасса в 2016 г. была близка к или несколько выше среднего значния за период 2002—2016 гг. в подрайонах Медвеженского желоба, Западного желоба и Шпицбергена. Биомасса была ниже, чем средняя за 2002—2016 гг. для Центральной банки и банки Персея, а в подрайонах восточной части Баренцева моря ниже на 50% или более для северо-восточного и юго-восточного подрайонов (рисунок 3.3.7). Результаты ИМИ в целом согласуются и показывают повышенную биомассу в юго-западном подрайоне и пониженную биомассу в подрайонах Демидовской и Центральной банки, а также банки Персея. Примечательной особенностью является стабильно более низкая доля крупной размерной фракции (>2 мм) в 2016 г. по сравнению со среднемноголетним значением. Это влияние особенно заметно в районе Центральной и Гусиной банок.
Видовой состав мезозоопланктона
Российские исследования вдоль разреза «Кольский меридиан» в мае 2016 г. показали, что в тот момент копеподы были преобладающей группой зоопланктона, составляя в среднем 87% численности и 85% биомассы, а преобладающим видом был Calanus finmarchicus. Численность C. finmarchicus в 2016 г. (395 941 экз. м-2) была значительно выше, чем в 2015 г. (23 864 экз. м-2) и аналогична 2014 г. (381 417 экз. м-2), и незначительно ниже среднемноголетней (рисунок 3.3.8). В южной части разреза численность C. finmarchicus была ниже, чем в северной части, и наибольшие значения наблюдались на 72º00' и 73º30' с.ш. В популяции C. finmarchicus присутствовали особи всех стадий, однако стадии CI-CIV преобладали на большинстве станций, а особи ранних стадий СI-CII преобладали на северных станциях.
Численность арктического вида C. hyperboreus в 2016 г. была несколько выше, чем в 2015 г. (77 и 68 экз. м-2 соответственно) и значительно ниже, чем в 2014 (210 экз. м-2), а также ниже среднемноголетнего значения (рисунок 3.3.8). Наибольшая численность C. hyperboreus была отмечена на самых северных станциях разреза «Кольский меридиан». Популяция C. hyperboreus
была представлена взрослыми копеподитами CIV-CV. Другой арктический вид, C. glacialis, полностью отсутствовал на разрезе «Кольский меридиан» в 2016 г. (рисунок 3.3.8).
Рисунок 3.3.8. Средняя многолетняя численность трех видов копепод вдоль разреза «Кольский меридиан» в мае/июне 1992 г. и 2008—2006 гг., экз. м-2.Российские исследования сообществ мезозоопланктона в северной части Баренцева моря (к северу от примерно 75° с.ш.) в ходе совместной экосистемной съемки в августе-сентябре 2015 г. свидетельствует о продолжении отмеченных в предыдущие годы тенденций. Копеподы были наиболее многочисленной группой зоопланктона (88% общей численности зоопланктона), в то время как второй по численности группой были гетероподы (8,6%). В 2015 г. общая численность копепод снизилась, тогда как численность гетеропод повысилась по сравнению с 2014 г. Копеподы и щетинкочелюстные относились к наиболее важным группам с точки зрения биомассы (соответственно 74 и 11% от общей биомассы зоопланктона), которая снизилась у обеих групп с 2014 по 2015 г. В оба этих года биомасса гетеропод была схожей, но так или иначе крайне низкой по сравнению с копеподами и щетинкочелюстными. Биомасса других группв целом снизилась, однако их вклад в общую биомассы был крайне низким по сравнению с преобладающими группами. Мелкие виды Oithona similis и Pseudocalanus minutus были наиболее многочисленными среди копепод (53 и 37% от общей численности копепод) в северной части Баренцева моря, тогда как крупные виды Calanus glacialis, C. finmarchicus и Metridia longa составляли только 1,4—3,9% (рисунок 3.3.9). Численность, а также биомасса всех этих видов копепод снизилась с 2014 по 2015 гг. В 2015 г. общая численность и биомасса зоопланктона в северной части Баренцева моря снизилась соответственно в 1,4 и 1,9 раза по сравнению с 2014 г. Среди копепод преобладающим видом был C. glacialis с точки зрения биомассы (48% от общей биомассы копепод) (рисунок 3.3.10).
Рисунок 3.3.9. Численность (экз. м-3) наиболее многочисленных видов копепод кроме Oithona similis (дно — 0 м) в восточной части Баренцева моря (по данным проб ПИНРО, отобранных во ходе экосистемной съемки ПИНРО/ИМИ в августе-сентябре 2015 г.).В южной части Баренцева моря копеподы были доминирующей группой с точки зрения как численности, так и биомассы (соответственно 94 и 77% ). Среди копепод наиболее многочисленными видами были мелкие O. similis и P. minutus (79 и 13% от общей численности соответственно), в то время как вклад крупного вида C. finmarchicus составлял всего лишь 7% (рисунок 3.3.9). Тем не менее, биомассу копепод преимущественно формировали C. finmarchicus (65% биомассы копепод), M. longa (22%) и P. minutus (10%) (рисунок 3.3.10). В 2015 г. общая численность зоопланктона в южной части Баренцева моря увеличилась в 2 раза, тогда как общая биомасса незначительно снизилась по сравнению с 2014 г.
Рисунок 3.3.10. Биомасса (мг сырого веса м-3) наиболее многочисленных видов копепод кроме Oithona similis (дно — 0 м) в восточной части Баренцева моря (по данным проб ПИНРО, отобранных во ходе экосистемной съемки ПИНРО/ИМИ в августе-сентябре 2015 г.).Разрез «Фулей — Медвежий» расположен на западной границе Баренцева моря. Обычно в зависимости от погодных условий выполняется от 5 до 8 станций с фиксированным местоположением, а сам разрез, как правило, выполняется 5—6 раз в год. Были проведен таксономический анализ образцов зоопланктона, собранных с 1995 по 2016 гг. на четырех станциях с различными типами водных масс (прибрежные, атлантические и смешанные атлантические/арктические). На рисунке 3.3.11 показаны среднегодовые значения численности видов Calanus finmarchicus, C. glacialis и C. hyperboreus на каждой из 4 станций, включающие все сезоны. C. finmarchicus, являющийся значительно наиболее распространенным из этих видов, демонстрирует значительные межгодовые колебания численности. В течение 2010 г. высокая численность была зарегистрирована вдоль большей части разреза кроме самой северной точки (74°00’ с.ш.). Несмотря на ряд исключений, C. finmarchicus наиболее многочисленен на станции, расположенной на 73°30’ с.ш., и вслед за крайне низкой численностью на всех станциях в 2013 г. он присутствовал в значительных количествах вдоль разреза на протяжении последних 3 лет в 2014—2016 гг.
Рисунок 3.3.11. Численность копеподитов 3 видов Calanus, зарегистрированная вдоль разреза «Фулёй — Медвежий» в период 2006—2016 гг. Столбцы показывают средние значения 5—6 охватов ежегодно (кроме 4 и 3 охватов в 2012 и 2013 гг. соответственно). Каждая станция показана отдельно.Как и предполагалось, C. glacialis демонстрирует максимальную численность на двух самых северных станциях (рисунок 3.3.11), где смешиваются атлантические и арктические водные массы. Численность данного вида подвержена широким межгодовым колебаниям. Число C. glacialis вдоль разреза ФМ, вероятно, снизилось в период 2006—2014; крайне низкая численность была отмечена в 2008 г., а также в 2012—2014 гг. Тем не менее, зарегистрированная численность вновь была значительно выше в 2015 и 2016 гг. Численность крупного вида C. hyperboreus вдоль разреза ФМ, как правило, была низкой на всем протяжении временного ряда, и в 2016 г. было зарегистрировано очень мало экземпляров данного вида. Временной ряд C. hyperboreus демонстрирует значительную межгодовую изменчивость, однако четкое направление динамики отсутствует.
Имеющий более южное распространение вид Calanus helgolandicus, который размножается осенью, регулярно наблюдался на разрезе «Фулей — Медвежий», особенно в период с декабря по февраль (Dalpadado et al., 2012). Этот вид внешне похож на C. finmarchicus. В последние годы он все чаще встречался в Северном море и южных частях Норвежского моря (разрез «Свинёй»). Было обнаружено, что зимой соотношение C. helgolandicus к C. finmarchicus вдоль разреза «Фулёй — Медвежий» снижается. С другой стороны, в это время года C. finmarchicus обычно зимует в более глубоких водах. Нет никаких свидетельств того, что относительная доля C. helgolandicus вдоль разреза ФМ увеличивается с годами, что указывает на то, что абсолютная численность данного вида у границы Баренцева моря не увеличилась.
Криль
Криль (эвфаузииды) представляет собой наиболее важную группу макрозоопланктона в Баренцевом море, вслед за которой идут рачки-гиперииды. Криль играет значительную роль в экосистеме Баренцева моря, способствуя переносу энергии между разными трофическими уровнями. В Баренцевом море преимущественно обитает три вида криля: Thysanoessa inermis, связанный с атлантическими видами в западной и центральной частях Баренцева моря, Thysanoessa raschii, который обитает преимущественно на мелководье в юго-восточной части Баренцева моря и Meganytiphanes norvegica, связанный с приточными атлантическими водами, особенно на протяжении теплых периодов. Meganyctiphanes norvegica — это самый крупный из видов, достигающий длины приблизительно 4,5 см, тогда как Thysanoessa inermis и T. raschii достигают длины примерно 3 см.
Лов криля осуществлялся в Баренцевом море в ходе зимней съемки ПИНРО при помощи зоопланктонной сети, прикрепленной к донному тралу. Российское исследовании эвфаузиид во время российской зимней съемки в октябре—декабре 2015 г. показало, что их численность по-прежнему относительно высока (рисунок 3.3.12). Тем не менее, по сравнению с 2014 г. расчетная численность эвфаузиид в Баренцевом море в 2015 г. снизилась с 1637 до 803 экз. 1000 м-3 в южной части и с 1656 до 1638 экз. 1000 м-3 в северо-западной части. Эти оценки значительно выше среднемноголетних, равняющихся 568 и 939 экз. 1000 м-3 соответственно. Распределение видов эвфаузиид было типичным для теплых лет (рисунок 3.3.13). Thysanoessa inermis (в большинстве районов) и T. raschii (в юго-восточных районах), как правило, были наиболее многочисленными видами, T. longicaudata встречался преимущественно в юго-западных районах, а Meganyctiphanes norvegica был широко распространен в Баренцевом море.
Рисунок 3.3.12. Индексы численности эвфаузиид (log10 от количества экземпляров на 1000 м3) в придонном слое Баренцева моря на основании данных российской зимней съемки в октябре — декабре 1959—2015 гг. На основе траловых уловов в придонном слое. a) Южная часть Баренцва моря. b) Северо-восточная часть Баренцева моря.
Рисунок 3.3.13. Распределение эвфаузиид (экз. на 1000 м-3) в придонном слое Баренцева моря на основании данных российской зимней съемки в октябре — декабре 2015 г.Представленная ниже информация о криле основана на совместной российско-норвежской экосистемной съемке Баренцева моря осенью 2016 г. и приведена с изменениями по Eriksen et al. (2012). На основе данных об уловах пелагических тралов, покрывающих верхние слои (0—60 м) Баренцева моря в августе — октябре 2016 г., криль был распространен более широко, чем в предыдущие годы (рисунок 3.3.14). Для сравнения, наибольшие уловы в 2013 г. имели место в центральном районе, в 2014 г. - в западном районе, а в 2015 г. — преимущественно к югу и юго-востоку от Шпицбергена. В августе — октябре Meganyctiphanes norvegica и Thysanoessa inermis были широко распространены в Баренцевом море, Thysanoessa longicaudata встречалась преимущественно в западных районах, а Thysanoessa raschii - преимущественно в восточных районах. (Рисунок 3.3.15). Средние уловы ночью в 2016 г (13,5 г сырого веса м-2) и в 2015 г. (14,2 г м-2) были практически одинаковыми и выше среднего многолетнего уровня (7,5 g м-2) (рисунок 3.3.16). Ночью криль обычно перемещается в верхние слои воды для кормления, и при тралении в верхнем 60-м слое улавливается в больших количествах, чем днем.
Рисунок 3.3.14. Распределение криля по данным облавливания пелагическим тралом для 0-группы рыб в слое 60—0 м в ходе совместной экосистемной съемки в августе — октябре 2016 г. Единица измерения — г сырого веса м-2.
Рисунок 3.3.15. Распределение видов криля на основе пелагических траловых станций, выполненных днем и ночью и покрывающих верхний слой (0—60 м) Баренцева моря в августе — октябре 2016 г. Пропорции основаны на сыром весе. Единица измерения — граммов сырого веса м-2. Рисунок из Eriksen et al. (2017).
Рисунок 3.3.16. Средняя биомасса криля (г сырого веса м-2), отобранного пелагическим тралом для 0-группы рыб в слое 60—0 м в Баренцевом море (на основе ночных уловов) с 1991 по 2016 г. На основе данных совместной осенней экосистемной съемки.Рачки-гиперииды
Рачки-гиперииды — это вторая по важности группа макрозоопланктона в Баренцевом море. Во время российской зимней съемки в Баренцевом море в 2015 г. численность гипериид резко возросла, и концентрация оценивалась в 56 экз. 1000 м-3. В предыдущие годы концентрации гипериид оценивались в 23 экз. 1000 м-3 в 2012 г. и 13 и12 экз. 1000 м-3 в 2013 и 2014 гг. соответственно. Как и в предыдущие годы преобладающим видом был Themisto libellula. Распределение во время зимней съемки ПИНРО в 2015 г. показано на рисунке 3.3.17.
Рисунок 3.3.17. Распределение гипериид (экз. на 1000 м3) в придонном слое Баренцева моря на основании данных российской зимней съемки в октябре — декабре 2015 г.Представленная ниже информация основана на совместной российско-норвежской экосистемной съемке Баренцева моря в августе 2016. Текст и рисунки приведены по Eriksen et al. (2017) с частичными изменениями. (2017). Уловы пелагическим тралом, покрывающие верхние слои (0—60 м) Баренцева моря в августе — октябре 2016 г., выявили наличие амфиподов в северной части Баренцева моря (рисунок 3.3.18). В 2012 и 2013 гг. амфиподы отсутствовали в пелагических уловах. В 2014 г. ряд небольших уловов был получен к северу от Шпицбергена, а в 2015 г. несколько больших уловов было получено к востоку от Шпицбергена. В 2016 г. наибольшие уловы были получены к северу и востоку от Шпицбергена и они состояли преимущественно из арктического вида Themisto libellula. В 2016 г. расчетная биомасса амфипод в покрытом районе составляла 430 тысяч тонн, что несколько меньше расчетов 2015 г. В дополнение к Themisto sp., небольшие уловы Hyperia galba, биологически связанного с медузами, были получены в северной части центрального района. Встречались также другие гиперииды (родов Hiperia и Hyperoche), но их численность была крайне низкой.
Рисунок 3.3.18. Распределение рачков-гипериид на основе траловых станций, покрывающих верхние водные слои (60—0 м) в Баренцевом море в августе — октябре 2016 г. Рисунок из Eriksen et al. (2017).Щетинкочелюстные
Во время российской зимней съемки концентрация щетинкочелюстных увеличилась с 734 экз. 1000 м-3 в 2012 г. до 1022—1198 экз. 1000 м-3 в 2013—2014 гг. и достигла 1225 экз. 1000 м-3 в 2015 г. Столь высокая численность хищных щетинкочелюстных может оказать влияние на численность и биомассу других групп мезозоопланктона. Распределение щетинкочелюстных в конце 2015 г. показано на рисунке 3.3.19.
Рисунок 3.3.19. Распределение щетинкочелюстных (экз. на 1000 м3) в придонном слое Баренцева моря на основании данных российской зимней съемки в октябре — декабре 2015 г.Медузы
Географическое распределение и расчетная численность (биомасса) студенистого зоопланктона, представленные здесь. основаны на данных, полученных в ходе совместной российско-норвежской экосистемной съемки Баренцева моря осенью 2016 г. при помощи стандартного пелагического трала на горизонте 0—60 м. Рисунки и текст ниже по Falkenhaug et al., 2017 с изменениями. Траление — это грубый метод сбора образцов студенистого зоопланктона, и приведенные здесь данные следует считать приближенно количественными. При тралении не облавливается вся водная толща и неизвестен объем профильтрованной воды. а мелкие и хрупкие виды могут проходить сквозь сети трала и легко повреждаются в траловом мешке. Трал «Харстад» показывает лучшую уловитость крупных сцифоидных (Periphylla periphylla, Cyanea capillata) в сравнении с более мелкими Aurelia aurita и тем более в сравнении с хрупкими таксонами, такими как гребневики и мелкие медузы (Falkenhaug et al., 2017). Тем не менее, мы будем считать ошибку в уловитости постоянной для каждого таксона, что позволит нам сравнить данные разных лет и с разных станций.
Рисунок 3.3.20. Распределение Cyanea capillata (сырой вес, кг на кв. мор. милю) в Баренцевом море, август — октябрь 2016 г. Уловы стандартным пелагическим тралом на глубине 0—60 м как в дневное, так и в ночное время. Иллюстрация Елены Эриксен, см. Falkenhaug et al. (2017).В 2016 г. волосистая цианея (Cyanea capillata; класс сцифоидные) была наиболее распространенным видом медуз как по весу улова, так и встречаемости (средний улов 21,9 кг на мор. милю), и она была широко распространена во всем исследуемом районе (рис. 3.3.20). В целом биомасса на станцию была ниже, чем в 2015 г. Горизонтальное распределение C. capillata в 2016 г. было аналогично 2014 и 2015 гг., и наибольшая биомасса была отмечена в центральном и юго-восточном районе.
Рисунок 3.3.21. Распределение пяти таксонов студенистого планктона (сырой вес, кг на кв. мор. милю) в Баренцевом море, август — октябрь 2016 г. Уловы стандартным пелагическим тралом на глубине 0—60 м как в дневное, так и в ночное время. Рисунок из Falkenhaug et al. (2017).Ушастая аурелия (Aurelia aurita; класс сцифоидные) была вторым по численности видом медуз по общему весу (средний улов 1,2 кг на морскую милю) и была преимущественно распределена в южной части исследуемого района (рисунок 3.3.21). Медуза стаурофора мертензи (Staurostoma mertensii; класс гидроидные) является типичным арктическим видом. В августе — октябре 2016 этот вид был распространен от северной до юго-восточной части исследуемого района с максимальной численностью в центральной части Баренцева моря (рисунок 3.3.21). Голубая медуза (Cyanea lamarckii; класс сцифоидные) относится к более умеренным видам, чем C. capillata, однако в последние годы было отмечено расширение ареала распространения этого вида на север. В ходе экосистемной съемки Баренцева моря в 2016 г. C. lamarckii была отмечена на 32 станциях в западном районе, и ее средний улов составил 0,1 кг на мор. милю. Считается, что C. lamarckii не может размножаться в Баренцевом море и присутствие этого тепловодно-умеренного вида может быть связано с притоком атлантических вод.
Расчетная общая биомасса C. capillata в верхних слоях воды (0—60 м) Баренцева моря в августе — октябре 2016 г. составляла 1,6 миллионов тонн (рисунок 3.3.2). Это меньше, чем в 2015 г. (2,5 миллиона тонн) и близко к среднемноголетнему значению за 1980—2016 гг. (1,2 миллиона тонн). На протяжении 6 лет (2011—2016 гг) расчетная общая биомасса медуз была выше среднего многолетнего показателя.
Рисунок 3.3.22. Расчетная биомасса медуз в Баренцевом море в миллионах тонн с 95% дов. инт. (серая линия) в период 1980—2016 гг. Оценки основаны на осенних траловых уловах в верхнем слое (60—0 м). Следует отметить, что до 2013 г. в показанные на рис. данные включались все медузы, тогда как начиная с 2014 г. представлена только Cyanea capillata (Eriksen, 2012)